Главная страница

Обо мне

Публикации

Форум

Ссылки

Гостевая страница



Исследование стиля в психологии: оппозиция или консолидация?

И.П.Шкуратова


Опубликовано в коллективной  монографии «Стиль человека: психологический анализ» / под ред. А.В.Либина. М.: Смысл,1998, с. 13-33.
                                                                                       
Часто для раскрытия сути какого-нибудь понятия бывает полезно обратиться к истокам слова, его обозначающего. Слово “стиль”, как известно, происходит от греческого слова “stylos”, обозначающего всего лишь палочку, которой в древности пользовались для письма на восковых дощечках. Для дальнейшего рассуждения о феномене стиля важно зафиксировать тот момент, что понятие стиля с самого начала было связано с инструментальной оснащенностью человека. Стиль - это соединительное звено, мостик между рукой (психикой человека)  и дощечкой ( внешним миром). Где же рождается стиль? В самом человеке? Или он порожден и обусловлен материалом, с ко-торым взаимодействует человек, и, в конечном счете, средой? Эти вопросы, а по сути дела один вопрос о соотносительном влиянии индивидуальности и среды в возникновении стиля, явились фокусом дискуссий о стиле и в искусстве, и в науке.
В искусстве под стилем понимается “устойчивая целостность или общность образной системы, средств художественной выразительности, образных приемов, характеризующих произведение искусства или совокупность произведений” (25, с.514), причем оно  имеет несколько уровней обобщенности. Наиболее обобщенными являются понятия исторических стилей (барокко, готика и т.п.) и национальных стилей (китайский, древнерусский и т.д.), носителями которых выступают  представители крупных социокультурных общностей. Средний уровень обобщенности связан со стилями отдельных художественных школ и направлений, где выразителями стиля является группа людей. Завершается эта иерархия индивидуальным стилем, создателем  и субъектом которого выступает один человек.
Соотношение между этими стилями изменялось в процессе истории. “Если в ранние исторические периоды стили были унифицированными, то с наступлением эпохи Возрождения значение индивидуального стиля резко возрастает” (25, с.515). Далее процесс дробления и размывания общего исторического стиля стал нарастать настолько, что говорить о стиле эпохи стало практически невозможно. Двадцатый век ознаменовался утверждением множественности стилистических решений в искусстве, что означало победу индивидуального стиля над историческим и национальным.
На мой взгляд, преобладание индивидуального над групповыми формами стиля в процессе истории связано прежде всего с расширением гражданских прав и с раскрепощением личности творца. Как будет показано далее, порождение стиля любой деятельности требует определенной свободы ее исполнения, поэтому необычность и своеобразие стиля регламентируется творческими возможностями его изобретателя и толерантностью общества. Характерно,  что в общественной жизни разворачивались аналогичные процессы, приводящие к дифференциации стилей жизни. О.Тоффлер, автор книги “Шок будущего”, так описывает многообразие стилей жизни в семидесятых годах нашего века: “Иностранец, попадающий ныне в американское, английское, японское или шведское общество, должен выбирать не из четырех-пяти классовых стилей жизни, а буквально из сотен различных возможностей” (цит. по 26, с.7).
Другим фактором, усилившим позиции индивидуального стиля в искусстве, стала разработка механизмов защиты авторских прав, что позволило закреплять новации  за конкретным лицом. Произведения искусства перестали быть анонимными или народными. Строго говоря, у всякого стиля всегда есть конкретный автор. Эту мысль раньше всех и лучше всех выразил Ж.Бюффон в своей знаменитой речи в связи с принятием его в члены Французской академии в 1753 году: “Богатство знаний, глубина наблюдений, даже сама новизна открытий еще не служит надежной гарантией бессмертия... Эти вещи вне человека, стиль же есть сам человек. Поэтому стиль нельзя ни от-нять, ни перенять, ни подменить” (цит. по 15, с.15). Хотя это относилось к литературному стилю, представление о том, что стиль есть сам человек, ста-ло девизом для многих исследователей стиля в психологии.
Психология избрала для себя средний уровень обобщенности, при котором выразителем стиля является группа людей, характеризующаяся каким-то общим признаком (например, сильной нервной системой или высокой степенью психологической дифференцированности), оставив исторические стили социологии и психоистории. Хотя в психологии стиль называется индивидуальным, по самой сути он является групповым. Это противоречие было подмечено Е.П.Ильиным относительно индивидуального стиля деятельности (27). Доминирование группового стиля над индивидуальным связано с преобладанием в психологии номотетического подхода над идеографиче-ским, которое сохраняется и в настоящее время. Очевидно, психологии предстоит  пройти тот же путь, что прошло искусствоведение, чтобы прийти к изучению стиля, а точнее иерархии стилей конкретного человека. Для достижения этой цели  надо проанализировать, как развивалось понятие стиля в психологии и построить единую модель инструментальной стороны индивидуальности.
Как уже отмечалось выше, стиль занимает пограничное положение между индивидуальностью и средой. С одной стороны, его изобретателем является человек, с другой стороны, он всегда выступает стилем какой-либо деятельности или активности, преобразующей среду (стиль письма, рисования, познания и т.д.). Это обстоятельство порождает некоторую двойственность стилевого явления и двоякую обусловленность его формирования и существования. Для исследователя открывается возможность с двух сторон подойти к феномену стиля: либо изучая индивидуальность человека, породившего стиль, либо анализируя особенности той деятельности, в процессе которой этот стиль возник. Обе эти возможности были реализованы в психологии, причем первая была выбрана западной, преимущественно американской, психологией, а вторая - советской. Такое распределение исследовательских подходов было не случайным и прямо вытекало из методологии и задач психологии в этих странах.
Деятельность - стиль - индивидуальность
В советской психологии человек всегда был интересен прежде всего как труженик, таков был социальный заказ общества, поэтому наиболее интенсивно развивались те области психологии , в которых он был так представлен: психология труда, инженерная психология и т.д. Все усилия были направлены на то, чтобы изучить его как субъекта деятельности. Основатель деятельностного подхода к исследованию личности А.Н.Леонтьев писал: “Что такое человеческая жизнь? Это есть совокупность, точнее система, сменяющих друг друга деятельностей” (13, с.81). Глава ленинградской психологической школы Б.Г.Ананьев настаивал на необходимости введения наряду с понятиями личность и индивидуальность понятия субъекта деятельности. Он подчеркивал, что “человек - субъект прежде всего основных социальных дея-тельностей - труда, познания, общения, посредством которых осуществляется как интериоризация внешних действий, так и экстериоризация внутренней жизни личности” (2, с.322).  Понятие личности, с его точки зрения, характеризует вершину всей структуры человеческих свойств, а индивидуальность - глубину. Индивидуальность Б.Г.Ананьев считал закрытой  системой, имеющей связь с внешним миром через такие открытые системы как личность, индивид и субъект деятельности. Из этого следовало, что индивидуальность формируется и проявляется в основном через разные виды деятельности.
Не удивительно, что первой стилевой характеристикой, взятой в качестве предмета исследования в нашей стране в конце 60-х годов, было понятие индивидуального стиля деятельности1. По мнению одного из первых его исследователей Е.А.Климова,  индивидуальный   стиль   деятельности – это “индивидуально-своеобразная система психологических средств, к которым сознательно или стихийно прибегает человек в целях наилучшего уравновешивания своей (типологически обусловленной) индивидуальности с предметными внешними условиями деятельности” (9, с.49). В этом определении подчеркивается инструментальная функция стиля и двоякая его обусловленность  индивидуальностью и средой.
В этом словосочетании идеально отражена пограничность стиля, который одним концом опирается на индивидуальность, а другим на деятель-ность.
В этом определении подчеркивается инструментальная функция стиля и двоякая его обусловленность  индивидуальностью и средой. Исследование индивидуального стиля деятельности составило целое научное направление, основателем и теоретиком  которого  стал  В.С.Мерлин. Размышляя над природой этого личностного образования, В.С.Мерлин  пришел к открытию очень важных, на мой взгляд, моментов, имеющих отношение ко всем стилевым характеристикам. Первый из этих аспектов связан с понятием зоны неопределенности как условия формирования стиля. По мысли В.С.Мерлина, выполнение всякой деятельности оставляет свободу внутри границ, позволяющую человеку проявлять свою индивидуальность в постановке промежуточных целей, выборе средств для их достижения и реализации  самой дея-тельности. Из этого следует, что стиль возникает там, где есть свобода самовыражения. Если деятельность жестко регламентирована, индивидуальному стилю трудно проявиться в таких условиях. В.С.Мерлин предполагал, что “зона неопределенности в принятии решения определяется большой диспро-порцией между многообразием сенсорных входов и ограниченностью  эффе-рентных выходов” (18, с.22). Это выражение можно понять так, что человек, видя многообразие способов выполнения деятельности, должен ограничи-ваться каким-то одним, который и составит его стиль деятельности. Зона не-определенности и субъективно обусловлена: там, где один человек видит множество решений, другой видит только одно. Внутренняя и внешняя свобода является, таким образом, условием порождения стиля, что уже анализи-ровалось выше на материале художественного творчества.
Второе немаловажное открытие, сделанное в процессе исследования индивидуального стиля деятельности, состоит в том, что для его формирования необходима личностная вовлеченность в деятельность. Стиль формируется только при наличии положительного отношения к деятельности и стремлении сделать ее как можно лучше. Об этом свидетельствуют исследо-вания, проведенные на разных профессиональных и возрастных группах (17; 19). Жизненный опыт показывает, что рационализаторы и изобретатели новых приемов деятельности выделяются из среды самых увлеченных своей профессии рабочих. Сфера искусства и науки дает нам целую галерею обра-зов самозабвенных служителей музы. При крайней степени вовлеченности личности в деятельность творческий стиль сливается со стилем жизни. А.Эткинд приводит два примера такого слияния: русский символизм и классический психоанализ начала века. Он ссылается на В.Ходасевича, который писал, что “символизм не хотел быть только художественной школой, литературным течением. Все время он порывался стать жизненно-творческим мето-дом” (цит. по 33, с.93). По мнению А.Эткинда, “оба движения в равной мере ограничивались сферой слова и формировали образ жизни, почти невербализуемую общую атмосферу” (33, с.93-94).
Третий важный момент, связанный с разработкой понятия индивидуального стиля деятельности, состоит в указания на его системообразующую функцию. В.С.Мерлин рассматривал индивидуальность как сложную иерархическую систему, включающую разные уровни организации от биохимического до социально-психологического , связующим стержнем между которыми служит индивидуальный стиль деятельности (19). Такое положение  стиля обусловлено тем, что будучи поздно формирующимся личностным образованием, он опирается на уже сложившиеся индивидные и личностные свойства, увязывая их в единое целое. Во многих исследованиях было эмпи-рически доказано наличие связей индивидуального стиля деятельности прак-тически со всеми уровнями интегральной индивидуальности.
Более того, было обнаружено, что он выполняет компенсаторную функцию , помогая человеку опереться на свои сильные стороны в процессе выполнения деятельности. Каждый человек старается так организовать свою деятельность, чтобы ему было удобно ее выполнять. Иногда эти условия осознаются, но чаще не осознаются. Критерием правильного выбора стиля в соответствии со своими индивидуальными особенностями для самого человека служат  ощущение удобства, комфорта, снятие напряженности в момент выполнения деятельности. Это позволяет уже ребенку правильно выбирать свой стиль поведения. В работе Э.И.Маствилискер и Г.Е.Дикопольской было показано, что дети дошкольного возраста, обученные двум разным стилям решения игровых задач и в одинаковой степени овладевшие ими, в ситуации выбора предпочитают пользоваться “своим” ( т.е. соответствующим их типологическим особенностям) стилем (17).
В структуре индивидуального стиля деятельности В.С.Мерлин выделял три основных компонента: стиль операций, стиль действий или реакций и стиль целеполаганий, однако в эмпирических исследованиях третий компнент практически не изучался, и основной акцент был сделан на первых двух. Особенно хорошо был проанализирован операцинальный стиль, проявляющийся в различном соотношении ориентировочных, исполнительских и контрольных операций (19).
Следующим шагом в развитии стилевого подхода к индивидуальности было введение В.С.Мерлиным понятия индивидуального стиля общения (19). Сама по себе задача выявления стабильных приемов и стратегий общения чрезвычайно перспективна, однако у В.С.Мерлина стиль общения стал рассматриваться как частный случай стиля деятельности с выделением тех же компонентов. В рамках этого подхода был выполнен ряд исследований, посвященных изучению стилей педагогического общения. В частности, А.А.Коротаев и Т.С.Тамбовцева описали три стиля педагогического общения учителей: “жесткий”, характеризующийся строгостью, требовательностью, авторитарностью;  “мягкий”, проявляющийся в предпочтении эмоционально-личностных  форм контакта с учащимися, и “гибкий”, сочетающий в себе признаки первых двух стилей (11). Нетрудно заметить в этих стилях черты сходства с давно известными стилями руководства: авторитарным, демократическим и смешанным.
Понятие индивидуального стиля общения наполнится конкретным содержанием только тогда, когда общение будет рассматриваться как самостоятельный феномен, имеющий свою специфику по сравнению с деятельностью. Мной предлагалось разграничить стили ролевого (профессионального) общения и межличностного общения, поскольку цели, форма и содержание этих двух видов общения очень различны (31). Далее было бы целесообразным выделить в рамках каждого из этих стилей общения в соответствии с компонентами общения, предложенными Г.М.Андреевой (3). коммуникативный, интерактивный и социально-перцептивный стили общения.
Их исследования уже ведутся, правда, без использования этих названий. Примером изучения интерактивного стиля может служить работа И.Л.Руденко, которая в качестве основания для классификации стилей общения взяла направленность личности в трех вариантах (центрация на себе, на партнере и интеграция) и позицию, занимаемую субъектом в процессе общения (превосходство собственное, партнера и равенство). Возможные сочетания видов направленности и позиций дали девять стилей взаимодействия: власти, опеки, наставничества, жалоб, послушания, поиска поддержки, соперничества, самодискредитирования, межличностного единства. Все эти стили поведения были выявлены с помощью специально разработанных автором методик на студенческой выборке (23).
Социально-перцептивный стиль, который можно определить как устойчивый способ восприятия и оценки себя и других людей, тоже стал объектом исследования в последнее десятилетие в отечественной психологии. Мной было предложено выделять в структуре  самооценки и оценок других людей три стороны: содержательную, характеризующую смысл оценки, ее позитивность и социальную желательность; уровневую, показывающую ее адекватность и точность; и стилевую, представляющую оценочную стратегию индивида через такие характеристики как вариативность, экстремальность, амбивалентность и т.п. (31; 32). Группа стилевых характеристик, в отличие от первых двух, мало зависит от объекта оценки и может претендовать на понятие оценочного стиля. Во всяком случае именно такой термин был употреблен С.П.Безносовым, исследовавшим стабильные предпочтения личности пользования определенным диапазоном оценочных шкал при оценке людей (5). Им было эмпирически доказано, что эти предпочтения носят стабильный характер и распространяются на самые разные ситуации. Например, если учитель имеет тенденцию при оценке знаний своих учеников использо-вать крайние значения шкалы ( либо пять, либо два), то и при восприятии других людей он также категоричен, описывая их в черно-белых тонах.
В моей работе исследовались такие стилевые особенности социальной перцепции как стабильность оценок, их вариативность ( которая определялась по разнообразию используемых градаций при оценке психологических свойств по шкалам) и величина идентификации себя с другими людьми и других людей между собой. Было обнаружено, что существуют большие индивидуальные различия в степени их выраженности, причем они носят стабильный характер и проявляются при оценке разных людей в разное время. Если какой-то человек имеет стабильную самооценку, вариативен в оценке разных своих качеств и мало идентифицирует себя с окружающими, то очень велика вероятность того, что   и при оценке других людей он будет вести себя точно также.  Сопоставление этих особенностей восприятия себя и других людей с разными параметрами когнитивного стиля выявили значимые связи между ними. Для поленезависимых индивидов характерна высокая стабильность  самооценок и оценок других людей и низкая идентификация  себя с ними. Лицам с высокой понятийной дифференцированностью (по Р.Гарднеру) присущи большая вариативность оценок себя и других людей и низкая их стабильность, а для лиц с высокой когнитивной сложностью - низкая величина идентификации себя с другими людьми и их между собой (30, 32).
Коммуникативный стиль, под которым можно понимать устойчивые индивидуально-своеобразные приемы и способы передачи и приема информации в процессе общения, тоже исследуется социальной психологией и психолингвистикой. Одним из компонентов коммуникативного стиля является стиль языка, который определяется как “разновидность языка, используемая в какой-либо типичной социальной ситуации” ( в быту, в профессио-нальной сфере и т.д., манера говорить (стиль речи), предпочтения в выборе средств для определенной цели (информативной, оценочной, предписывающей и т.д.) (24, с.51). Эти характеристики речи таят в себе большие диагностические возможности для психолога. Не менее продуктивным могло бы стать исследование стиля невербального общения. Таким образом, стиль об-щения представляется мне системным образованием, включающим в себя стилевые характеристики разных уровней обобщенности , которые предстоит изучить.
В последние пять лет в пермской психологической школе было описано еще две стилевые характеристики: стиль активности и эмоциональный стиль. Б.А.Вяткин, предложивший понятие стиля активности, определяет его как “системное образование - многоуровневое и многокомпонентное , обусловленное системой разноуровневых индивидных свойств, направленное на достижение успеха в деятельности” (6, с.54). Этот стиль может проявляться в разных формах активности: моторной, сенсорной, интеллектуальной, эмоциональной, волевой, социальной и т.д. По мнению Б.А.Вяткина,  стиль активности содержит все основные признаки индивидуального стиля деятельности, выделенные В.С.Мерлиным. Но тогда возникает вопрос, а в чем же тогда специфика этого стиля? Создается впечатление, что автор видит необходимость выхода за пределы деятельностного подхода в разработке индивидуального стиля, но не хочет или не считает возможным отказаться от уже обкатанной объяснительной схемы.
Л.Я.Дорфман, предложивший понятие индивидуального эмоционального стиля, также рассматривает его как частный случай индивидуального стиля деятельности, а именно деятельности-переживания (7). Правда, в более поздней работе им вводится новое понятие “самодеятельности”, при которой “являясь объектом и предметом собственной деятельности, интегральная индивидуальность  в себе же черпает цели (программы), придающие этой деятельности особый характер” (8, с.97). Соответственно, наряду с эмоциональным стилем деятельности выделяется эмоциональный стиль самодеятельности, при котором эмоции направлены на саморегуляцию и самоактуализацию. На мой взгляд, описание эмоционального стиля в терминах деятельности не адекватно самой природе описываемых явлений, и введение понятия самодеятельность не спасает положения. Всякая деятельность предполагает более или менее осознанную постановку целей, выбор средств для их достижения и последовательное их применение. Это никак не вяжется с эмоциональными процессами, созданными самой природой для срочного реагирования на внешние  и внутренние стимулы до того момента, пока субъект не сможет развернуть отражение  действительности на когнитивном уровне и организовать соответствующую деятельность. Переживание как деятельность, посредством которой человек справляется с жизненными трудностями, составляет только часть  его эмоциональной жизни, большая часть кото-рой не укладывается в объяснительную схему деятельностного подхода.
Подводя итоги анализа деятельностного подхода к исследованию стилей, необходимо отметить еще одну методическую черту этого направления. Большинство исследований индивидуального стиля деятельности построены таким образом, что берется какой-нибудь вид деятельности, путем наблюдения и изучения этой деятельности выделяются характерные способы ее выполнения, далее у субъектов этой деятельности диагностируются индивидуальные свойства, относящиеся к разным уровням интегральной индивидуальности, после чего выявляются связи стилевых характеристик с этими свойствами. Если эти связи достаточно велики, делается вывод о том, что отмеченные различия в способах выполнения деятельности представляют собой стили данной деятельности. Этот вывод основан на представлении о системообразующей функции индивидуального стиля деятельности. Однако, здесь может иметь место логическая ошибка. Из того, что стиль связан со многими уровнями индивидуальности, вовсе не следует обратное утверждение, а именно, что любые личностные проявления, связанные со многими уровнями индивидуальности, являются стилем. Интегральная индивидуальность проявляется не только через стиль, но и в ситуативных поведенческих реакциях. Единственно надежным показателем принадлежности наблюдаемых действий к стилю является их перенос субъектом из ситуации в ситуацию и стабильность на длительных отрезках времени. Но, как ни странно,  при большом обилии исследований индивидуального стиля деятельности практически не было попыток проследить стабильность этой характеристики, на что указывает В.А.Толочек (27). Им же высказывается сомнение относительно надежности диагностических процедур, применяемых для выявления стилей деятельности. Иногда стиль определяется на основе всего лишь оп-росника, как это было в исследовании О.Я.Андрос, посвященном изучению стиля самоорганизации деятельности студента (4).
Под стилем любого уровня обобщенности (будь то стиль деятельности или когнитивный стиль) должна подразумеваться характеристика личности, описывающая какой-то способ или манеру поведения, которую можно наблюдать в экспериментальных исследованиях или в реальной жизни. И единственным инструментом для их диагностики могут быть тесты, позволяющие зафиксировать стилевые различия, или наблюдение за особенностями поведения в конкретной жизненной ситуации. Именно выход на реальные жизненные характеристики позволил исследователям стилей сделать новый шаг в разработке проблематики  индивидуальных различий по сравнению с исследователями свойств личности.
В.А.Толочек отмечает еще одну черту, присущую исследованиям индивидуального стиля деятельности, которую он называет “психоцентризмом” и определяет как “установку психологов объяснять стиль как систему способов, детерминированную индивидуально-психологическими особенностями работника” (27, с.13). Причем его волнует смещение акцентов в объяснении детерминации стиля от средовых факторов к индивидуальности, которое особенно наблюдается в последние годы, мне же это кажется закономерным исследовательским движением от деятельности через стиль к индивидуальности, которым шла отечественная психология.
Индивидуальность - стиль - поведение
Западная психология избрала противоположное направление поиска,  и первый шаг был сделан А.Адлером, который ввел самое обобщенное стилевое понятие - стиль жизни.  То, какой смысл вложил в это понятие А.Адлер, во многом определило позицию других исследователей стилей. Как известно, он был исследователем  индивидуальной психологии, и рассмотрение стиля у него осуществлялось через призму индивидуальности. Это согласовывалось  с преобладанием индивидуалистической ориентации, присущей западной культуре нашего века. А.Адлер исходил из понимания индивидуальности как целостного и целенаправленного образования. Одной из всеобщих целей лю-дей является преодоление “комплекса неполноценности”, под которым он понимал подрыв веры в собственные способности. То, какие цели ставит перед собой человек и какие способы их достижения он выбирает, определяет стиль жизни человека. Он писал: “Независимо от предрасположенности, среды и событий, все психические силы целиком находятся во власти соответствующей идеи, и все акты выражения чувства, мысли, желания, действия, сно-видения и психопатологические феномены пронизаны единым жизненным планом” (1, с.11).
Своей теорией А.Адлер определил методологию исследования стилей в западной психологии, которая строится на следующих основных положениях:
1) стиль представляет собой проявление целостности индивидуальности;
2) стиль связан с определенной направленностью и системой ценностей личности;
3) стиль выполняет  компенсаторную функцию, помогая индивидуальности наиболее эффективно приспособится к требованиям среды.
Можно  предположить, что эти идеи были взяты на вооружение и В.С.Мерлиным при построении теории индивидуального стиля деятельности, поскольку он ссылался на работы А.Адлера.
В психотерапии прослеживается влияние его идей на гуманистически ориентированные подходы к клиенту, разработанные К.Роджерсом и В.Франклом. Теоретическая психология взялась за выработку критериев для классификации стилей жизни и анализ самого понятия.
Как правило, в качестве критерия для выделения стилей жизни используется доминирующая направленность личности или способ разрешения жизненных проблем, причем число стилей жизни может быть любым: от трех до двадцати. Ограничусь только двумя примерами.
Ф.Торн выделил пять стилей жизни в зависимости от преобладающего способа адаптации, которые он проассоциировал с образами животного мира: агрессивный (тигр), конформный (хамелеон), защитный (черепаха), индивидуалистический (яйцо) и сопротивляющийся (лосось) (34).  Эта классификация очень напоминает выявленные К.Хорни  три типа невротического поведения: агрессивное, уступчивое  и отстраненное, направленные, соответственно, против людей, к людям и от людей (28).
Наиболее лаконичная классификация стилей жизни принадлежит Д.Ройсу и Э.Поуэллу, которые определяют стиль жизни как “стратегию для достижения индивидуальных ценностей и чувств в мире, в котором каждый индивид должен жить так, чтобы оптимизировать свои личностные смыслы (42, с.201). В соответствии с этим определением они выделяют три стиля жизни: альтруистический, смысл которого состоит в служении людям; индивидуалистический, направленный на самоактуализацию, и икаристический (по имени мифологического героя Икара), ориентированный на творчество.
В середине нашего века западная психология обогатилась понятием когнитивного стиля, под которым имелись в виду стабильные индивидуально-своеобразные способы приема и переработки информации. Предпосылкой к возникновению исследований когнитивного стиля послужили работы представителей направления “Новый взгляд”, которые доказали перспективность личностного подхода к изучению познавательных процессов и побудили к поиску индивидуальных характеристик, влияющих на их протекание. К настоящему времени описано около десятка разных параметров когнитивного стиля, выявленных независимо друг от друга психологическими школами разных ориентаций. Их характеристика дается в ряде уже имеющихся публикаций (10; 12; 32), поэтому я ограничусь анализом только некоторых проблем, связанных с разработкой понятия когнитивного стиля. По широте и глубине исследования когнитивного стиля в мировой психологии нет равных Г.Виткину, о чем свидетельствуют выступления участников двух конференций, посвященных его памяти, которые состоялись в США и Италии в 1980 году (35). Все его труды посвящены осмыслению феномена  когнитивного стиля, который он назвал полезависимость-поленезависимость. В начале сво-ей работы он понимал под этим термином мало дифференцированное (полезависимость) или, наоборот, артикулированное ( поленезависимость) восприятие окружающего мира (48). В конце своего творчества он видел за ним глобальную доминирующую тенденцию личности ориентироваться при решении проблем либо на других людей (полезависимость), либо на самого себя ( поленезависимость) (47). Вслед за А.Адлером, он рассматривал когнитивный стиль как проявление индивидуальности, в частности, ее психологи-ческой дифференцированности. Он также отмечал компенсаторную функцию стиля и связывал его с защитными механизмами личности (45; 48). В последних работах он все более приходил к выводу о мотивационно-смысловой основе когнитивного стиля. С его точки зрения, “при решении одной и той же задачи полезависимые действуют под девизом “иди по ту сторону данной информации”, а поленезависимые под девизом “действуй в поле”” (47, с.52).
Им была поставлена одна из наиболее дискуссионных проблем относительно возможности изменения когнитивного стиля. Она распадается на два вопроса: изменяется ли когнитивный стиль на протяжении жизни и возможны ли изменения его в течение короткого времени под влиянием целенаправленных воздействий (психотерапии, тренинга и т.п.)?
Для ответа на первый вопрос Г.Виткиным совместно с сотрудниками было проведено лонгитюдное исследование, в ходе которого у 30 испытуемых мужского пола измерялась полезависимость-поленезависимость на протяжении 14 лет (в 10, 14, 17 и 24 года). У всех наблюдался рост поленезависимости с возрастом, но место каждого индивида на шкале полезависимости-поленезависимости оставалось постоянным (46). Другие исследования показали, что пик поленезависимости приходится на подростковый и ранний юношеский возраст, после чего ее уровень стабилизируется, а затем к старости может даже снижаться (47). Стабильность стиля закрепляется также его связью с полом. Было доказано, что лица женского пола во всех возрастных группах и в разных типах культур более полезависимы, чем их сверстники мужского пола. Г.Виткин объясняет эти различия традицией воспитания, в соответствии с которой в девушках культивируют уступчивость, ведомость, а в юношах - самостоятельность, активность, ориентацию на достижение успеха в выбранной сфере деятельности (47).
Вопрос о возможности изменения когнитивного стиля в ходе психотерапии был впервые затронут Г.Виткиным в статье, посвященной взаимосвязи успешности психотерапии со стилем пациента (44). В ней он высказал предположение, что наибольших изменений можно ожидать от лиц со средними значениями по шкале полезависимости-поленезависимости, поскольку им легче сместиться к одному из крайних полюсов. Но практика показала, что наиболее мобильны и лучше поддаются коррекции поленезависимые индивиды, поскольку они могут усваивать отдельные поведенческие навыки, свойственные полезависимым, сохраняя при этом преимущества своего сти-ля. М.Найэс на основе эмпирического исследования связи академической успешности студентов с их когнитивным стилем пришла к выводу о том, что наибольшую успешность демонстрируют поленезависимые студенты с мобильным стилем. Их успешность объясняется большей вариативностью поведения и потенциальной адаптивностью к широкому кругу задач (41).
Возникает следующий вопрос, имеем ли мы дело с изменением стиля или с появлением нового измерения стиля - его мобильности? В работе Г.Виткина и  Д.Гуденафа высказывается мысль о том, что как полезависимые, так и поленезависимые могут быть  мобильными или фиксированными относительно своего стиля. Это обстоятельство, с их точки зрения, открывает новые перспективы в исследовании когнитивного стиля, связанные с изучением факторов, приводящих к мобильности, и разработке на этой основе методов коррекции, влияющих на развитие как когнитивной, так и коммуникативной компетентности (47).
Можно предположить, что за феноменом мобильности стиля скрывается механизм творчества. Творческие люди демонстрируют незаурядные способности в совмещении способов поведения, характерных для лиц с разным стилем. Как остроумно заметила Х.Льюис, Г.Виткин своей личностью опро-верг собственную теорию, так как, с одной стороны, он был явно поленезависимым, судя по его творческой активности и легкости продуцирования новых идей, с другой стороны, он был очень общительным человеком, организатором многих коллективных исследований, что свидетельствует о его полезависимости (39).
Ю.М.Лотман пишет о “глубоко свойственном Пушкину на протяжении всей его жизни...уклонению от всякой односторонности: входя в тот или иной круг он с такой же легкостью, с какой в лицейской лирике усваивал стили русской поэзии, усваивает господствующий стиль кружка, характер поведения и речи его участников”. Но “...включаясь в стиль дружеского общения, предлагаемый тем или иным из собеседников-наставников, Пушкин не растворяется в чужих характерах и нормах. Он ищет себя” (16, с.35). Это удивительное сочетание мобильности, которая производила иногда впечатление легкомыслия и целостности, целенаправленности возможно составляет основу его таланта.
В теории личностных конструктов Д.Келли также высказывает мысль о связи творческих возможностей с изменением степени дифференцированности мировосприятия и даже описывает механизм творческого цикла. Согласно его гипотезе, система личностных конструктов, представляющая собой образ мира, постоянно пульсирует, переходя от состояния расслабления к состоянию сжатия и обратно. В состоянии расслабления связи между конструктами (элементами системы) ослабевают, что позволяет их перегруппировывать и образовывать новые связи. Стадия сжатия их закрепляет. Эти изменения системы Келли назвал творческим циклом (37).
Вторая дискуссионная проблема, которая возникла в связи с полезависимостью-поленезависимостью, касается соотношения когнитивного стиля и способностей или в более широком смысле соотношения стилевых и уровневых характеристик индивидуальностей. Она была инициирована не Г.Виткиным, а скорее его оппонентами, которые пытались доказать, что полезависимость-поленезависимость  есть не что иное как один из факторов общего интеллекта (40; 43). Действительно, во многих работах, в том числе и самого Г.Виткина, были получены данные о связи этого параметра когнитивного стиля с разными измерениями интеллекта (40; 43; 45; 48). Правильно ли делать вывод, исходя из этих данных о том, что полезависимость-поленезависимость не является стилем, поскольку оказывает влияние на результат интеллектуальной деятельности? Логика тех, кто согласен с этим выводом такова, что стиль, будучи инструментальной характеристикой, должен ограничиваться только влиянием на процесс деятельности и ни в коем случае не отражаться на ее эффективности, так как тогда это будет способность. Та-кая постановка вопроса мне кажется в корне не верной, так как искусственно разделяет процесс и результат. Результат не может не зависеть от способа его достижения, иногда они вообще не поддаются разграничению, например, в искусстве. Индивидуальное своеобразие деятельности всегда является одновременным свидетельством и стиля, и способностей. Поэтому не нужно бояться связывать стилевые характеристики с успешностью деятельности, ведь основная их функция состоит в оптимизации деятельности. Различия между способностями и стилем надо искать в механизмах их влияния на результат той или иной деятельности.
Ответ на вопрос, чем отличаются способности от когнитивного стиля, содержатся в теории способностей С.Л.Рубинштейна. Он выделял в составе каждой способности операции или способы выполнения деятельности и ядро, представляющее собой “те психические процессы, посредством которых эти операции, их функционирование регулируется, качество этих процессов” (22, с. 229). По мнению С.Л.Рубинштейна, “ядром различных умственных спо-собностей является свойственное данному человеку качество процессов анализа (а значит, синтеза) и генерализация - особенно генерализация отношений” (22, с. 229). Таким образом можно предположить, что когнитивные стили выполняют регуляторную функцию, определяя уровень аналитичности-синтетичности когнитивных процессов и пространственно-временную организацию. Эмпирические исследования И.Г.Скотниковой и других авторов показали, что когнитивный стиль обусловливает выбор стратегии и способов решения в познавательной деятельности, влияя в конечном итоге на результат ее выполнения (12).
Вклад представителей Меннингеровской школы в разработку проблемы когнитивного стиля мне видится в привлечении внимания к тому, как он формируется. По мнению теоретика этой школы Д.Клейна, сначала у человека в процессе решения познавательных задач могут сначала возникать те или иные приемы  их решения. По мере их повторения в разных ситуациях они складываются в аттитюды, на основе которых уже формируются отдельные характеристики когнитивного стиля, называемые когнитивными контролями (36; 38). Понятие когнитивного стиля представители Меннингеровской школы (Р.Гарднер, П.Хольцман и др.) оставили для обозначения всей совокупно-сти когнитивных контролей, характеризующей того или иного человека. К сожалению, эта трактовка понятия когнитивного стиля не является общепризнанной, и чаще под ним имеется в виду только одна характеристика (например, импульсивность - рефлексивность).
Эмпирические исследования когнитивного стиля в зарубежной психологии можно условно разделить на три направления. Первое направление связано с изучением самой природы этого явления и посвящено исследованию генеза когнитивного стиля, методам его диагностики, сопоставлению между собой отдельных его параметров. Второе направление видит свою цель в определении места когнитивного стиля в структуре индивидуальности и занято изучением его связей с другими характеристиками (свойствами личности, интеллектом и т.д.). Третье направление, преобладающее по числу работ, нацелено на исследование влияния когнитивного стиля на разные стороны поведения личности. Последнее направление является наиболее ценным с практической точки зрения, поскольку  его результаты позволяют строить прогноз относительно поведения лиц с определенным когнитивным стилем. В некоторых из этих работ исследуется влияние когнитивного стиля на выполнение профессиональных форм деятельности. Существуют очень интересные работы, посвященные влиянию полезависимости-поленезависимости на стиль работы психотерапевта, педагога (35). Однако, объяснительная схема полученных в них результатов противоположна рассмотренной ранее схеме деятельностного подхода. Она такова, что за исход-ную точку берется целостная индивидуальность. Стиль рассматривается как выражение этой целостности, которое влияет, а точнее, проявляется в наблю-даемых индивидуальных особенностях поведения. Но в этом объяснении нет психоцентризма и умаления роли средовых факторов, так как авторы исходят из положения о влиянии этих факторов на стадии формирования индивидуальности, а также в момент реализации поведения.
Перспективы исследования стиля в психологии
Остается ответить на вопрос, вынесенный в заголовок статьи: возможна ли консолидация деятельностного и персонологического подходов к исследованию стилевых характеристик индивидуальности? На мой взгляд, между ними существует много общих черт. Оба направления связывают стили с индивидуальностью, которая рассматривается как целостная, целенаправленная, иерархически организованная система. И те, и другие подчеркивают компенсаторную функцию стиля, благодаря которой индивидуальность приспосабливается к требованиям среды. Другое дело, что само содержание понятия “среда” может быть разным у представителей разных психологических школ. В рамках деятельностного подхода среда может сводиться к требованиям, связанным с выполнением конкретной деятельности, тогда как в теории Г.Виткина она рассматривается скорее с социокультурных позиций. Но эти различия не препятствуют построению единой модели стилевых характеристик индивидуальности.
Стиль деятельности и когнитивный стиль представляют собой стилевые особенности индивидуальности, располагающиеся в разных плоскостях. Когнитивный стиль как регулятор протекания психических процессов должен проявлять себя практически во всех видах деятельности. С другой стороны, стиль деятельности не может выводиться только из особенностей когнитивного стиля, так как детерминирован еще многими другими факторами. Во всяком случае решение вопроса о характере связей между ними должно базироваться на специально организованных экспериментальных исследованиях.
Исследователям  стилевых характеристик  пора переходить от стадии коллективного монолога, при котором каждый довольствовался изучением своего параметра стиля, не проявляя большого интереса к исследованиям других стилевых особенностей, к этапу консолидации и интеграции знаний, накопленных разными научными школами для построения интегральной модели.
Примером такого интегративного подхода может служить мультифакторная теория индивидуальности, предложенная Д.Ройсом и Э.Поуэллом (42). В их концепции индивидуальность также рассматривается как иерархически организованная, целенаправленная  система, состоящая из нескольких уровней. На нижнем уровне организации индивидуальности находится сенсомоторная система, обеспечивающая контакт человека с внешним миром. Второй уровень представлен когнитивными процессами и эмоциональной сферой. Третий уровень, который авторы связывают с понятием “Я”, занимают когнитивные и аффективные стили и  ценности. Под аффективными стилями они имеют в виду некоторые параметры когнитивного стиля, в кото-рых явно выражен эмоциональный компонент ( например, импульсивность-рефлексивность). Когнитивными ценностями называются интересы, а аффек-тивными ценностями - ценностные ориентации личности. Функция когнитивно-аффективных стилей и ценностей состоит в регуляции двух нижележащих уровней индивидуальности и детерминации четвертого уровня, на ко-тором находятся образы мира и стили жизни.
Д.Ройс и Э.Поуэлл выделяют три образа мира или эпистемических стиля: эмпирический, основанный на преимущественном получении знаний об окружающей среде через сенсорику; рациональный, базирующийся на извлечении знаний из логико-аналитических приемов, и метафорический, при котором знания приобретаются через символико-метафорическое переживание. Выше уже описывались три стиля жизни, предложенные этими авторами: индивидуалистический, альтруистический и икаристический. Образы мира и стили жизни могут образовывать разные сочетания, порождая девять видов Я-концепции. Когнитивные стили вносят преимущественный вклад в образ мира, а ценности - в стиль жизни.
Предложенная модель очень хорошо продумана и имеет вид работающей, так как описывает механизмы взаимосвязей элементов, находящихся на разных уровнях. Однако для ее подкрепления не хватает эмпирического материала, который бы доказывал наличие связей между выделенными стилями.  По большей части они выводятся на чисто теоретической основе. Кроме того, в этой модели, существует большой перепад в уровнях обобщенности от когнитивных стилей сразу к стилю жизни и образу мира. Эту нишу должны занять стили деятельности и общения. Поскольку эти понятия до сих пор не известны западной психологии, то задача интеграции этих характеристик в общую модель скорее может быть решена отечественными психологами. У них в этом отношении есть некоторое преимущество, благодаря знакомству с обеими исследовательскими традициями и желанию их совместить.
Примером такого совмещения является работа А.В.Либина, который предлагает единую концепцию  стиля (14). Исследуя эмпирически стилевые характеристики, относящиеся к разным уровням организации индивидуальности ( от когнитивных стилей до стилей разрешения конфликта), он выделяет пять уровней в структуре стиля. Данная модель похожа на модель Д.Ройса и Э.Поуэлла тем, что выстраивает  иерархию стилей от сенсорного уровня до  уровня жизнедеятельности, хотя содержание промежуточных уровней не совпадает. Она также пока не охватывает все стилевые характеристики. Наиболее ценной в этой концепции мне представляется мысль о том, что для построения единой концепции стиля необходимо найти такие характеристики взаимодействия субъекта со средой, которые бы имели отношение к стилевым феноменам разных уровней индивидуальности и объяснили бы наличие связей  между ними.
В качестве таковых А.В.Либиным предлагается три характеристики: “интенсивность-умеренность” взаимодействия субъекта со средой, характеризующая готовность к энергозатратам по освоению и преобразованию окружающей действительности”; “устойчивость-изменчивость” сопряжения субъекта и среды” и “включенность-отстраненность” субъекта при взаимодействии со средой как проявление меры дистантности между ними” (14, с.22).
В дополнение к этим основным для построения модели стилей можно назвать аналитичность-синтетичность. Как показывают эмпирические исследования разных авторов, эта характеристика является сквозной для когнитивных стилей и распространяется на стили деятельности и общения (10; 30; 32). Эта характеристика использовалась мной для объяснения связей между когнитивным стилем и индивидуальными особенностями общения через гипотезу  И.М.Палея о существовании оценочно-измерительных шкал (21). Согласно этой гипотезе, каждый человек обладает предпочтением рассматривать объекты на определенном уровне обобщенности. Лица, отдающие пред-почтение дробным шкалам (аналитики), видят больше различий между объектами, будь это  тестовый материал или окружающие люди. Лица, предпочитающие шкалы с небольшим числом градаций (синтетики), напротив, подмечают больше сходства между объектами. Такие предпочтения носят устойчивый характер и распространяются на широкий круг ситуаций.
При построении модели необходимо помнить, что инструментальная целостность представляет собой только одну из форм целостности наряду с содержательной, проявляющейся в единстве целей и мотивов на протяжении жизни человека, и уровневой, обнаруживающей себя в определенном уровне одаренности (20). Исходя из этого, не надо стремиться все проявления индивидуальности подвести под понятие стиля. Другой методический вывод, который можно сделать из разграничения  трех сторон индивидуальности, состоит в том, что изучение любого стиля желательно проводить в связи с целями и мотивацией данной деятельности и с ее результативностью. Это даст возможность проследить всю логическую цепочку поведения: с какими целями какими средствами какого результата достигает данный субъект во взаимодействии со средой.
В заключение хотелось бы отметить, что построение единой стилевой модели требует не только интеграции самих стилевых понятий, но и объединения усилий их исследователей с разными творческими стилями.

Список литературы

1. Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. М., 1993.
2. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. Л., 1968.
3. Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1980.
4. Андрос О.Я. Стиль самоорганизации деятельности студента в струк-туре интегральной индивидуальности // Интегральные исследования индиви-дуальности: стиль деятельности и общения. Пермь, 1992. - С.104-122.
5. Безносов С.П. Стиль активности как фактор развития интегральной индивидуальности // Интегральные исследования индивидуальности. Пермь, 1992. - С.36-55.
7. Дорфман Л.Я. Индивидуальный эмоциональный стиль // Вопросы психологии. - 1989. - № 5. - С.88-95.
8.  Дорфман Л.Я. Индивидуальный эмоциональный стиль как самодея-тельность // Интегральные исследования индивидуальности. Пермь, 1992. - С.93-103.
9. Климов Е.А. Индивидуальный стиль деятельности в зависимости от типологических свойств нервной системы. Казань, 1969.
10. Колга В.А. Дифференциально-психологическое исследование ког-нитивного стиля и обучаемости. Дис...канд.психол.наук. Л., 1976.
11. Коротаев А.А., Тамбовцева Т.С. Качественная психологическая ха-рактеристика индивидуальных стилей педагогического общения // Интегральные исследования индивидуальности. Пермь, 1992.
12. Кочетков В.В., Скотникова И.Г. Индивидуально-психологические проблемы принятия решения. М., 1993.
13. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание . Личность. М., 1975.
14. Либин А.В. Стилевые  и темпераментальные свойства в структуре индивидуальности человека. Автореф. дис.... канд.психол.наук. М., 1993.
15. Лосев А.Ф. Понимание стиля от Бюффона до Шлегеля // Литератур-ная учеба. 1988. - № 1. - С.153-167.
16. Лотман Ю.М. Пушкин А.С. Биография писателя. Л., 1981.
17. Маствилискер Э.И., Дикопольская Г.Е. Некоторые условия форми-рования индивидуального стиля в решении учебных задач у дошкольников // Темперамент: системное исследование. Пермь, 1976. - С.120-138.
18. Мерлин В.С. Деятельность как опосредующее звено в связи разно-уровневых свойств индивидуальности // Проблемы интегральности исследования индивидуальности. Пермь, 1978. - С.15-40.
19. Мерлин В.С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М., 1986.
20. Палей И.М., Магун В.С. Психологические характеристики личности и предпосылки ее социальных потенциалов // Социальная психология. Л., 1978. - С.90-105.
21. Палей И.М., Шендрик В.Ф. К исследованию ритмов ЭЭГ в связи с вопросом об их функциональном значении // Вестник ЛГУ. - 1975.
- № 5. - С.67-72.
22. Рубинштейн С.Л. Проблема способностей и вопросы психологиче-ской теории // Проблемы общей психологии. М., 1973. - С.220-235.
23. Руденко И.Л. Стиль общения и его детерминанты. Автореф. дисс. ...канд. психол.наук. М., 1988.
24. Степанов Ю.С. Стиль языка // БСЭ, 3-е издание. Т.24. Кн.1. - С.517.
25. Стиль в литературе и  искусстве // БЭС. Т.24. Кн.1. - С.514-516.
26. Стиль жизни личности: теоретические и методологические пробле-мы. Киев, 1982.
27. Толочек В.А. Стили деятельности. М., 1992.
28. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. М., 1993.
29. Шкуратова И.П. Исследование особенностей общения в связи с ког-нитивным стилем  личности. Дисс. ...канд. психол.наук. Л., 1983.
30. Шкуратова И.П. Структура  социально-перцептивных оценок // Эмоциональные и познавательные характеристики общения. Ростов-на-Дону, 1990. - С.6-13.
31. Шкуратова И.П. Гипотетическая структура инструментальной сто-роны индивидуальности //
Системное исследование индивидуальности. Пермь, 1991. - С.121-123.
32. Шкуратова И.П. Когнитивный стиль и общение. Ростов-на-Дону, 1994.
33. Эткинд А. Эрос невозможного. История психоанализа в России. С.-Пб., 1993.
34. Eckstein D.G. Life-style assesment // Enc. of psychology. V. 2. N.Y., 1984. - P.309-310.
35. Field-dependence in psychological theory: research and appli-cation. L., 1986.
36. Gardner R. Cognitive control. A study of individual consistencies in cognitive behavior. N.-Y., 1959.
37. Kelly G. The psychology of personal constructs. N.-Y., 1955. V.1.
38. Klein G. Perceptions, motives and personality. N.-Y., 1970.
39. Lewis H. Clinical implications  of field  dependence // Field  dependence in psychological theory, research and application. L., 1986. - P.57-62.
40. McKenna F. Measures of field-dependence: cognitive style or cognitive ability // J. of person and social psychology. - 1984. - V.47. -  № 3. - P.593-603.
41. Nias M. Mobility-fixity dimension in Witkin’s theory оf field dependence and its implications for problem solving // Perс. and Mot. Skills. 1987. - V.65.
- P.755-764.
42. Royce J., Powell A. Theory of personality and individual differences: factors, systems and process. Prentice Hall, 1983.
43. Vernon P. The distinctiveness independence // J. of person. 1972. - V.40. - P.366-391.
44. Witkin H.A. Psychological differentiation and form of patоlogy // J. of abnormal psychology. 1965. - V.70. - P.317-336.
45. Witkin H.A., Dyk R.B. et al. Psychological differentiation. N.-Y., 1974.
46. Witkin H.A., Goodenough D.R., Karp S.A. Stability of cognitive style from childhood to young adulthood // J. of person and social psychology. 1967.
- V.7. - P.291-300.
47. Witkin H.A., Goodenough D.R. Cognitive styles: essense and origins  field  dependence and field  independence. N.-Y., 1982.
48. Witkin H.A., Lewis H. et al. Personality through perception. N.-Y., 1954.

скачать файл  doc  pdf  rar


© Все права защищены

Изготовлено - Per©ept